Есть такой литературный критик – Кирилл Анкудинов, живет в Майкопе, пишет на Часкор.

Начиная проект Неудобная литература, я и ему тоже отправил вопросы проекта (на которые, напомню, ответили многие литераторы и окололитературные люди). Но никакого ответа на свое письмо я тогда от Анкудинова не получил. Не знаю, может быть в Майкопе это такая форма вежливого отказа — не отвечать на письма. А может быть просто письмо мое до Кирилла не добралось. Так или иначе, лит.критик этот, будучи активным участником «литературного процесса», конечно же, мимо своего внимания Неудобную литературу не пропустил… Как и, на самом деле, не пропустили ее многие прочие фигуранты оного процесса. Я в этом уверен. Не пропустили, но предпочли никаких комментариев по поводу не давать. Ну а чего там говорить? И так все понятно: дурак редактор, дурак директор и проч.

О политике умалчивания, принятой среди участников удобного литературного процесса, я уже упоминал. Это такая дзенская практика — умолчал значит нету. Не заметил — победил… Но вдруг выясняется, что Кирилл Анкудинов сделал выводы и даже взял на заметку Неудобную литературу: вот его сегодняшняя колонка на Часкоре, смотрите. Я нынче процитирую моменты, особенно доставляющие.

В первой половине этой колонки проводится мысль, что механизмы осваивания человечеством актуальной культуры похожи на эволюцию природы в понимании Чарльза Дарвина.

Мы говорим: выживают лучшие, выживают самые сильные, выживают наиболее приспособленные.

В теории это так, а на практике, в реальности, в лесу — не совсем так (совсем не так).

Выживает не лучший, не самый сильный, не наиболее приспособленный — выживает только тот, кто выживает, поскольку выживание отдельной особи — всецелое дело случая.

Далее следует пример поэтессы Анны Радловой, которая, по мнению автора, достойна гораздо большего внимания, чем Анна Ахматова, а, однако, осталась в тени. Культура ее недооценила…

И:

И таких примеров — премногие десятки. Почему Андрей Платонов, а не Борис Пильняк? Почему Вагинов, а не Шенгели? Почему Маяковский, а не Мариенгоф? Почему Илья Эренбург, а не Рюрик Рок? Почему Велимир Хлебников, а не Иван Коневской?

Да потому что игра случая. Как в лесу.

Кто-то оказался для потомков слишком глуп (как Константин Бальмонт, поэт замечательный в своём роде и создавший собственный звёздный извод поэтической масскультуры, насмерть перешибленный следующими масскультурами).
А кто-то — чересчур умён (как Вячеслав Иванов, ставший любимым поэтом Аверинцева, однако отнюдь не кумиром широкого читателя). Кто-то избыточно хотел славы (как Брюсов, исполнивший свою заветную мечту, попавший таки на страницы учебников, но не более того).

Кто-то недостаточно хотел славы (как граф Василий Комаровский) или вообще не хотел славы (как навсегда ушедший в народ Александр Добролюбов)…

В современной литературе романтизм эстетически репрессирован, оттеснён на периферию процесса. Он и мстит за себя, возникая не там, где ему положено быть (во второй, текстовой реальности), а во всеобщих представлениях о литературной жизни.

Все только и делают, что транслируют романтический бинарный концепт «гениев и толпы» (по умолчанию полагая гениями самих себя, а толпой — остальных).

Иногда за «объективные признаки гениальности» комично принимаются «наработки референтной группы» некоторого (того или иного) автора; сей автор по двенадцать раз в году публикуется в престижных журналах и отхватывает все премии, а тем временем его книги в букотделах уцениваются до десяти-пятнадцати рублей.

(В мире флоры и фауны тоже встречаются подобные жизнерадостные нежизнеспособности — махровые георгины, бесшёрстые кошаки и раскормленные мраморные доги: они радуют человеческий глаз, но в лесу не проживут и секунды.)
Культура — не оранжерея и не показательная ферма селекционера, культура — не справедливый спорт; культура — дикие джунгли всеглобального пиара. В культуре царят напор и случайность.

Потому имеет смысл биться бошкой о тупую стену, вновь и вновь напоминая, вызывая к жизни забытые, неназываемые, канувшие, неизвестные имена.

Есть шанс, что по финальному результату победит тот, у чьего покровителя-молитвогласца была крепче бошка и горячее молитва.

Заметим, что Кирилл Анкудинов говорит о своем открытии не без явного наслаждения. Изо всех сил надавливает (болдом) на слово «случай»… Смакует ситуацию и как бы радуется тому, что он, Кирилл Анкудинов, причастен тайнам такого грандиозного и жестокого мира (то есть — литературного процесса), в котором самым талантливым и достойным чтобы доказать свой талант и свое достоинство приходится неустанно биться БОШКОЙ О ТУПУЮ СТЕНУ. Может быть тогда кто-нибудь да услышит… И растворятся врата великой и могучей культуры и придет признание потомков в веках… Это просто очаровательно. Браво, Кирилл, браво! БОШКОЙ О ТУПУЮ СТЕНУ! Именно! «Хорошая вещь пробьется!» — об этом в Неудобной литературе говорил еще Сергей Шаргунов (кстати, пристально наблюдаемый Анкудиновым)…

Ну а на письма все-таки надобно отвечать. Это такое правило хорошего тона.

Читайте также предыдущие части проекта Неудобная литература:

— Переписка с Александром Ивановым из Ад Маргинем и представление романов «Побег» и «Мотобиография»
— Виктор Топоров и его Опция отказа. Как это работает, или как найти издателя
— Ответы Дмитрия Быкова
— Ответы Сергея Шаргунова
— Ответы Вячеслава Курицына
— Ответы Николая Климонтовича
— Ответы Владимира Сорокина
— Ответы Дмитрия Бавильского
— Ответы Александра Иванова
— Невозможность продать (в символическом смысле)
— Ответы Льва Данилкина
— «Хорошая вещь пробьется», или Неудобность Галковского
— Ответы Андрея Бычкова
— Ответы Лидии Сычевой
— Ответы Виктора Топорова
— О том, как в толстых журналах 80-х понимали «гласность», а также об отношении издателей к сетевой литературе
— Ответы Алексея Варламова
— Ответы Игоря Панина
— «Новый мир» реагирует на Неудобную литературу. Михаил Бутов VS Виктор Топоров
— Ответы Льва Пирогова
— Ответы Евгения Лесина
— КУКУШКИНЫ ДЕТКИ. Роман Олега Давыдова (к началу первой публикации)
— Ответы Лизы Новиковой
— Ответы Сергея Белякова
— Ответы Ефима Лямпорта
— «А вокруг скачут критики в мыле и пене…» (про литературных критиков)
— Роман «Побег» и МИТИН ЖУРНАЛ
— Ответы Романа Арбитмана
— Переходный период. Битники, Пелевин и — ответы Виктории Шохиной
— Ответы Макса Немцова
— Ответы Юрия Милославского
— Ответы Дениса Яцутко
— Таба Циклон и Джаз на обочине. Гонзо-стайл и антихипстеры
— Игры пастушка Кришны

— Книги проекта Неудобная литература

Вся Хроника Неудобной литературы всегда доступна вот по этой ссылке.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>